Кенигсбергъ

13 августа наши войска подошли къ Кенигсбергу, оттѣснивъ передовыя части его гарнизона...

Для задержанія нашего наступленія въ предѣлы Пруссіи, также для того, чтобы самимъ имѣть опорную линію для вторженія въ наши предѣлы, германцы уже давно укрѣпили Кенигсбергъ, представляющій теперь обширную крѣпость.

Важный въ политическомъ, административномъ и военномъ отношеніяхъ, пунктъ этотъ, будучи въ послѣднее время соединенъ морскими каналомъ съ гаванью Пиллау и сообщаясь помощью залива Фришъ-Гафъ съ Эльбингомъ, пріобрѣтаетъ значеніе точки соприкосновенія сухопутныхъ силъ съ морскими, одновременно съ этимъ, являясь узломъ главнѣшихъ путей Восточной Пруссіи, онъ какъбы висѣлъ надъ правымъ флангомъ нашей арміи, въ случаѣ вторженія ея въ эту область со стороны Нижняго Нѣмана.

Важное значеніе Кенигсберга было оцѣнено нѣмцами уже давно, и потому-то этотъ пунктъ, послѣ войны 1870—71 гг., когда нѣмцы принялись за усиленіе своихъ крѣпостей, подвергся такому усиленію однимъ изъ первыхъ. Имѣя къ тому времени одну лишь непрерывную долговременную ограду постройки 1840 годовъ, состоявшую изъ 16 полигональныхъ фронтовъ, общимъ протяженіемъ около 10 верстъ, при діаметрѣ около трехъ верстъ, Кенигсбергъ въ 1870 годахъ получилъ фортовый поясъ протяженіемъ почти въ 40 верстъ, съ 12 долговременными фортами. Тогдашняя теорія, основанная на ближайшемъ боевомъ опытѣ и современномъ той эпохѣ состояніи артиллеріи, требовала расположенія фортоваго пояса, для безопасности центра отъ бомбардированія, въ предѣлахъ отъ 6 до 4 верстъ отъ окраины города. Этимъ соображеніемъ, наряду съ тѣмъ важнымъ значеніемъ, которое нѣмцы съ самаго начала придавали Кенигсбергу, и объясняется удаленіе нѣкоторыхъфортовъпослѣдняго на наибольшее разстояніе—въ 6 верстъ, что и привело къ общему поперечнику крѣпости въ 13 верстъ. Разстояніе-же между фортами колеблется въ предѣлахъ отъ 2 до 4 верстъ.

Въ началѣ 1890-хъ годовъ нѣмцы дополнили кенигсбергскій фортовой поясъ цѣлымъ рядомъ промежуточныхъ построекъ, какъ артиллерійскихъ, въ видѣ смежныхъ и промежуточныхъ батарей, пороховыхъ погребовъ и артиллерійскихь казармъ, такъ и пѣхотныхъ, каковыми оказались промежуточ ные форты, казармы и пр.

Въ настоящее время на промежуткахъ Кенигсберга насчитывается до трехъ малыхъ фортовъ, 12 пороховыхъ погребовъ, 24 пЪхотныхъ и артиллерійскихъ казематированныхъ построекъ й свыше 80 верстъ шоссейныхъ, обсаженныхъ деревьями, дорогъ; гарнизонъ его можно опредѣлить въ 50 тысячъ; вооруженіе—въ 800—1200 орудій...

Всѣ пути къ Кенигсбергу, а ихъ девять, преграждены рядомъ естественныхъпрепятствій.какъ напримѣръ, на пути Вержболово-Кенигсбергъ—рѣка Писса, низовья рѣки Ангерапъ, низовья Алле; такія же препятствія, и даже въ большемъ числѣ, имѣются и на другихъ путяхъ. Всѣ эти препятствія были пройдены нашими войсками, и ихъ передовыя части подступили къ крѣпости...

Но, ввиду такой сильной укрѣпленности Кенигсберга и скопленія въ немъ крупныхъ силъ нѣмецкихъ войскъ, во много разъ численностью превосходившихъ нашу армію, наши операціи подъ этой крѣпостью не могли получить должнаго развитія, и мы принуждены были отступить.

Вотъ какъ разсказываетъ о походѣ къ Кенигсбергу одинъ изъ участвовавшихъ въ немъ офицеровъ:

— „Когда мы подошли къ первоклассной крѣпости Кенигсбергу,—германцы начали палить въ насъ изъ крѣпостныхъ орудій. Снаряды сыпались какъ градъ, небо было красное. Насъ на передовыхъ позиціяхъ было немного; германская крѣпостная артиллерія густо обстрѣливала нашу пѣхоту и артиллерію, но мы стояли твердо.

Къ вечеру вышелъ приказъ отъ полкового командира отступить. Мы отошли и за ночь окопались на новыхъ позиціяхъ. Черезъ два дня подоспѣли и наши тяжелыя орудія. Сразу дѣло измѣнилось. Наша артиллерія занялась германскими крѣпостными орудіями. Пѣхота же изъ пулеметовъ и полевыхъ батарей открыла огонь по самымъ германцамъ.

Нѣмцы наступали на насъ густыми колоннами, - и наши снаряды уничтожали ихъ массами; колонны ихъ рѣдѣли, но на ихъ мѣсто выходили новыя.

Весь день, съ небольшими перерывами, мы палили и палили безъ конца. Нѣкоторыя нѣмецкія колонны иногда подходили близко къ нашимъ окопамъ, и тогда раздавалась команд-ротнаго:

—    Въ штыки! Ура!..

Мы выскакивали изъ окоповъ и бросались на германцевъ съ ружьями на перевѣсъ. Но какъ только мы оказывались шагахъ въ 5—10 отъ нихъ—какъ они начинали отступать, и мы ихъ прогоняли...

Ночью наше отступленіе продолжалось, потому что у германцевъ силы все увеличивались...“