Дѣло было ночью, послѣ боя у Эйдткунена. Ночь выдалась темная, временами перепадалъ мелкій дождикъ. Русскій пѣхотный дозоръ, состоявшій изъ одного офицера и семи нижнихъ чиновъ, пробирался мелкимъ кустарникомъ. Курить нельзя было, говорили шопотомъ. Вдругъ въ сторонѣ послышался тихій разговоръ. Не удержавшись, одинъ изъ сотідатиковъ, шутя, замѣтилъ вслухъ:

— Не нѣмцу-ли?..

И вслѣдъ за этимъ, точно изъ подъ земли выросъ германскій офицеръ съ револьверомъ въ рукѣ. Русскій офицеръ, не растерявшись, подбѣжалъ къ германцу и по-нѣмецки крикнулъ:

— Сдавайтесь—или смерть!..

Въ это время въ сторонѣ засвѣтился огонекъ. Дозоръ бросился на огонь и увидѣлъ въ ямѣ группу нѣмцевъ. Направивъ сверху на нихъ винтовки, русскіе приказали имъ бросить оружіе и выйти. Нѣмцы, застигнутые врасплохъ, растерялись, немедленно бросили оружіе и вышли изъ ямы, оказавшейся окопомъ. Сдали оружіе и нѣмецкіе офицеры.

Недалеко въ кустахъ оказались привязанными двѣнадцать хорошихъ верховыхъ лошадей, а въ окопѣ, кромѣ оружія, оказался планъ мѣстности и нѣсколько электрическихъ фона- риковъ. Изъ опроса плѣнныхъ выяснилось, что нѣмцы подо-брались было совсѣмъ близко къ русскимъ войскамъ, а на обратномъ пути сбились и по плану стали опредѣлять мѣст- ность. Въ это время они и были замѣчены нашимъ дозоромъ. Взобравшись на германскихъ лошадей, наши пѣхотинцы погнали германскихъ кавалеристовъ впереди себя...

Аналогичныхъ и вродѣ этого случаевъ можно было бы привести много!

Въ то же время, въ противоположность этой трусливой растерянности нѣмцевъ, покорно сдающихся, несмотря на свое численное превосходство, наши солдаты побивали одинъ за другимъ рекорды беззавѣтной отваги и поразительнаго презрѣнія къ опасности. Такъ, напримѣръ, недалеко около Эйдткунена, впереди нашей линіи, непріятель взорвалъ шоссе. Въ образовавшуюся канаву германцы набросали жидкой грязи, а сверху насыпали битое стекло.

Солдатикъ-велосипедистъ, отправленный на развѣдки, успѣшно выполнилъ возложенное на него порученіе и заторопился назадъ. Но едва только онъ повернулъ въ сторону русскихъ, какъ сзади по немъ непріятелемъ была открыта ружейная стрѣльба залпами. Солдатъ бѣшено помчался по шоссе и... вмѣстѣ съ велосипедомъ попалъ въ устроенную ловушку. Велосипедъ переднимъ колесомъ врѣзался глубоко въ грязь. Не имѣя возможности вытащить велосипедъ, солдатикъ оставилъ его и благополучно, подъ градомъ пуль, добрался до своихъ. Германцы хотѣли было взять велосипедъ, но наши своимъ огнемъ не давали имъ къ нему приблизиться.

—„Жаль,—разсказывалъ потомъ солдатъ,—было отдавать хорошую машину врагу!.. Перекрестился я и пошелъ прямо къ велосипеду“...

Нѣмцы стали пускать по смѣльчаку пули цѣлыми пачками.

„Ничего не вижу я передъ собой, - разсказывалъ дальше солдатъ,—кромѣ велосипеда. Иду и иду. Подошелъ, вынулъ переднее колесо, посмотрѣлъ,—цѣла машина... Сѣлъ и поѣхалъ къ своимъ“!..

Уже недалеко отъ нашихъ передовыхъ частей въ него попала непріятельская пуля, и онъ былъ раненъ въ руку на вылетъ.

— „Ничего!—закончилъ солдатикъ, улыбаясь:—рука заживетъ, опять въ строй вернусь,—а на моей машинѣ нѣмцы не поѣдутъ“!..