Какъ извѣстно, фортъ Бойенъ не былъ нами взятъ и наши войска изъ стратегическихъ соабраженій отступили отсюда. Дѣло въ томъ, что наша армія, двигавшаяся съ востока, обошла лѣвый флангъ германскаго расположенія и вышла въ тылъ нѣмцамъ, занимавшимъ позиціи на озерахъ; войска-же, двигавшіяся съ юга, въ свою очередь обошли правый флангъ германскаго расположенія и вышли опять таки въ тылъ германскимъ войскамъ, находившимся въ Іоганисбургскихъ лѣсахъ. Такимъ образомъ, не представлялось необходимымъ брать укрѣпленія Летценскихъ озеръ, которыя, оставаясь въ сторонѣ, нисколько не могли мѣшать нашему наступательному движенію...

Поздно вечеромъ тихо поднялись наши войска съ бивуака подъ Летценскими озерами. Ни генералъ-марша, ни сбора не играли. Надо было пройти верстъ сорокъ кратчайшимъ путемъ и притомъ часть пути сдѣлать какъ разъ мимо аѣмецкихъ секретовъ и аванпостовъ.

Проводникомъ былъ назначенъ капитанъ генеральнаго штаба, отлично знавшій мѣстность. Переходъ предстоялъ небезопасный, а потому первому дивизіону приказано было каждую минуту быть наготовѣ.

Выдѣливъ изъ себя авангардъ, наши войска двинулись впередъ. Какъ кошки, беззвучно крались казаки, шедшіе въ первую линію: безъ всякаго звяканья, безъ лязга, безъ разговоровь.

Весь путь былъ совершенъ безъ всякихъ приключеній. На востокѣ уже заалѣла первая полоска разсвѣта, когда путь былъ конченъ. Отступая изъ этихъ мѣстъ, нѣмцы предварительно весьма сильно укрѣпили этотъ районъ и сосредоточили въ немъ большія силы. Изъ предварительныхъ нашихъ рекогносцировокъ выяснилось, что на самомъ высокомъ мѣстѣ позиціи нѣмцы построили обширный редутъ съ высокимъ кавальеромъ внутри. Къ востоку отъ него, то-есть, въ первую линію къ намъ, находился другой редутъ меньшихъ размѣровъ. Какъ тотъ, такъ и другой были окружены цѣлымъ рядомъ передовыхъ окоповъ, вынесенныхъ довольно далеко впередъ. Было ясно, что нѣмцы придавали этой позиціи большую важность и готовили на ней упорное сопротивленіе...

Бой начался въ началѣ девятаго часа—и сразу съ трехъ сторонъ. Сосредоточенные залпы нашихъ орудій вскорѣ успѣли настолько ослабить артиллерійскій огонь противника, что уже въ началѣ одинадцатаго часа было признано возможнымъ приступить къ штурму.

Но при первомъ нашемъ движеніи къ атакѣ нѣмцы вдругъ открыли такой убійственный огонь, что держаться въ открытомъ полѣ не было никакой возможности. Непріятель сыпалъ неимовѣрную массу разрывныхъ снарядовъ и бризантныхъ гранатъ.

Пришлось залечь въ различныхъ мѣстныхъ прикрытіяхъ и въ такъ называемыхъ мертвыхъ пространствахъ. Тѣмъ не менѣе, нѣкоторыя изъ нашихъ частей успѣли выиграть перебѣжками небольшое пространство впереди своего фронта.

Артиллерія наша продолжала усиленную канонаду со своихъ первоначальных позицій.

Къ пяти часамъ дня всѣ распоряженія къ штурму были уже отданы. Нашимъ батареямъ было приказано придвинуться на ближайшее разстояніе. И въ пять часовъ былъ данъ сигналъ къ общему наступлению.

Это было грандіознѣйшее зрѣлище! Грохотали около трехсотъ (нашихъ и непріятельскихъ) орудій, въ небѣ съ страшнымъ трескомъ и гуломъ  разрывались встрѣчные снаряды-чемоданы, барабаны били „атаку“, а наши полки съ развернутыми знаменами яростно шли впередъ.

Теперь наши войска предпочитали лучше умереть на мѣстѣ, чѣмъ отступить хотя-бы на шагь. Съ криками „ура“ устремились они на непріятельскія позиціи, какъ неудержимый потоки, какъ огненная лава. Не прошло и получаса, какъ передовые солдаты уже взбѣжали на брустверъ. Еще мгновеніе и они уже были тамъ, внутри...

При звукахъ „атаки“ и крикахъ „ура“, раздававшихся со всѣхъ сторонъ, на брустверъ поднялись и всѣ остальныя штурмующая части и почти одновременно ворвались въ непріятельскіе окопы. Въ нѣсколько минутъ вражескіе трупы переполнили рвы, валялись на брустверахъ и внутри укрѣпленій...

Въ обходъ непріятельскихъ фланговъ была послана кавалерія, и къ утру она охватила не только первую, но и вторую, главную линію непріятельскихъ укрѣпленій. Тутъ среди нѣмцевъ произошло замѣшательство: одни изъ нѣмецкихъ офицеровъ, ѵзнавъ объ обхватѣ ихъ фланговъ, кинулись въ ряды войскъ, убѣждая своихъ солдатъ бѣжать, тогда какъ другіе настойчиво и грозно приказывали стрѣлять. Это, очевидно, была уже настоящая паника. И черезъ нѣсколько времени русское знамя побѣдоносно развѣвалось на верхушкѣ взятаго укрѣпленія. Около двадцати тысячъ нѣмцевъ легли на мѣстѣ. Остальные— частью бѣжали, частью сдались въ плѣнъ. Нами были захвачены 4 тяжелыхъ орудія, до пяти тысячъ ружей и множество патроновъ... Эта побѣда открыла нашимъ войскамъ дальнѣйшій путь къ Іоганисбургу