Выбивъ германцевъ изъ лѣса, наши войска двинулись дальше, къ Ортельсбургу, недалеко отъ котораго имъ снова пришлось вступить въ бой съ значительнымъ нѣмецкимъ отрядомъ. Здѣсь къ нашей пѣхотѣ присоединилась кавалерія, въ составѣ шести съ половиной эскадроновъ, которая и рѣшила исходъ сраженія.

Германская позиція была сильно укрѣпдена, и на ней, кромѣ кавалеріи и пѣхоты съ пулеметами й артиллеріи, находилось до шести, тысячъ человѣкъ. Послѣ долгаго артиллерійскага боя, наши кавалеристы спѣшились, рѣшивъ пойти на приступъ нѣмецкой позиціи, — за исключеніемъ одного эскадрона, оставшагося въ конномъ строю,—и вразсыпную, безпрерывно стрѣляя, стали подвигаться къ непріятелю.

Пробѣгутъ шаговъ пятьдесятъ, остановятся, припадутъ къ землѣ, пострѣляютъ и снова бѣгутъ дальше.

Приблизившись къ нѣмецкимъ окопамъ, они дружно ударили въ штыки и въ нѣсколько минутъ выбили непріятеля. А тѣмъ временемъ эскадронъ, оставшійся въ конномъ строю, налетѣлъ на вражескую батарею, изрубилъ всѣхъ бывшихъ при ней нѣмцевъ и овладѣлъ орудіями и зарядными ящиками...

Нѣмцы поспѣшно отступали...

Въ этомъ бою одинъ унтеръ офицеръ показалъ примѣръ рѣдкой отваги. Отдѣлившись отъ своего эскадрона, онъ наскочилъ на группу нѣмцевъ .человѣкъ въ пятнадцать, но не растерялся и отважно бросился на нихъ. Онъ рубанулъ сначала направо, потомъ налѣво — уложилъ двухъ противниковъ, а затѣмъ, видя, что въ него цѣлятся, отскакалъ на нѣсколько шаговъ, но ретироваться и не подумалъ; выхвативъ винтовку, онъ принялся стрѣлять, и еще уложилъ трехъ пруссаковъ. Въ это время къ нему подъѣхалъ товарищъ—и они уже вдвоемъ убили еще четырехъ нѣмцевъ, а остальныхъ обратили въ бѣгство...

Помимо храбрости, проявленной въ бояхъ, наши солдаты отличаются еще изумительнымъ самообладаніемъ и сознаніемъ долга, помогающимъ имъ легко и безропотно переносить тяготы войны. Рядовой К., потерявшій отъ удара шрапнели оба глаза и обреченный на вѣчную слѣпоту, чувствовалъ себя вполнѣ удовлетвореннымъ и вознагражденнымъ тѣмъ, что „нѣмцамъ здорово наклали“.

Онъ былъ раненъ около Ортельсбурга Нѣмцы залпами стрѣляли на разстояніи трехсотъ шаговъ; въ командѣ, въ которой находился К., убили ефрейтора, и К., какъ взводный, сталъ собирать свое отдѣленіе, и въ цѣпи перебѣгать отъ дерева къ дереву. Только что онъ спрятался за дерево, какъ его оглушилъ страшный ударъ сверху.

— Мнѣ показалось, что у меня полъ головы снесло,—разсказывалъ онъ:—и я закричалъ: „Братцы, я убитъ!“.. Прислонился къ дереву, а кровь такъ и заливаетъ лицо. Слышу, бігутъ мимо меня солдаты, кричу имъ: „Братцы, захватите и меня!“ А они мнѣ отвѣчаютъ на бѣгу: „Некогда намъ, братъ!“

Тутъ я лишился сознанія...

Когда я очнулся—я долго боялся подать голосъ, потому что не зналъ, чья взяла верхъ. Недалеко отъ меня вдругъ послыша-лись стоны раненыхъ нѣмцевъ;они что-то кричали мнѣ на своемъ языкѣ—и я кое-какъ поползъ къ нимъ, что-бы хоть чувствовать около себя живыхъ людей. А тамъ скоро и наши подошли и меня подобрали санитары“...

Охотно разсказывая со смѣ-хомъ о своемъ тяжкомъ боевомъ крещеніи, К. съ чувствомъ глубокаго удовлетворенія говорилъ:

— Ну, ничего, за отечество постояли, такъ все хорошо!..