Не менѣе жестокій бой разыгрался и подъ Гольдапомъ — наиболѣе важной позиціи для той стратегической операціи, которую наши войска въ данный моментъ выполняли.

Здѣсь наступленіе германцевъ велось по тремъ направленіямъ. Большія непріятельскія силы надвигались со стороны Мазурскихъ озеръ, отъ рѣки Ангерапъ, сильныя массы скопились и усамаго Гольдапа, черезъ который лежалъ путь русскихъ войскъ.

Сумерки еще не наступили. Только что прошелъ дождь, разошлись тучи, покрывавшія небо съ утра. Наши войска отходили по мѣстности, сплошь изборожденной окопами, покрытой сѣтью изорванныхъ проволочныхъ загражденій и волчьихъ ямъ. Всего лишь нѣсколько дней назадъ здѣсь были бои и каждая пядь земли была пропитана кровью. Валялись клочья изодранной амуниціи, разбития обозныя телѣги, обломки оружія, а въ одномъ мѣстѣ наши наткнулись даже на два искалѣченныхъ легкихъ германскихь орудія, очевидно, подбитыхъ нашей артиллеріей.

Кругомъ, среди окоповъ, на свободныхъ клочкахъ земли, покрытыхъ еще уцѣлѣвшей зеленой травой, возвышались братскія могилы. Маленькіе холмики черной глинистой земли съ крестами изъ сломанныхъ ружей...

Теперь этимъ холмамъ пришлось сыграть иную роль. Такъ же, какъ и окопы, они прикрывали собою ряды, раскинувшихся по всему необозримому глазомъ фронту, русскихъ войскъ. Солдаты такъ притаились за этими родными могилками, такъ приникли къ землѣ, что, казалось, слилися съ нею. Ихъ присутствіе только и выдавали частыя молніеобразныя вспышки артиллерійскихъ орудій, да сухой ружейный трескъ.

Бой разгорался постепенно. Все сильнѣе дрожала земля отъ грома орудій, все темнѣе и темнѣе становилось вокругъ. Точно туча набѣжала, черная, грозовая, закрывшая все небо; какъ частый крупный градъ, посыпалась шрапнель и мягко зашлепала по рыхлой землѣ.

Мы отходили медленно,—одинъ за другимъ покидая окопы,— отдавая одни и занимая другіе. На лѣвомъ флангѣ, пользуясь прикрытіемъ орудій, нѣсколько разъ ходила въ штыки пѣхота и тѣснила нѣмцевъ, обратившихъ свое особенное вниманіе на этотъ пунктъ, почему то казавшійся имъ наиболѣе слабымъ.

Уронъ, понесенный германцами въ штыковыхъ стычкахъ, былъ громаднымъ. Они съ ожесточеніемъ кидались навстрѣчу нашимъ, боясь быть разстрѣлянными сзади, своими-же офицерами, гибли массами, но все-таки шли, шли и шли... Такого количества германцевъ до этого русскіе не видали еще ни въ одномъ изъ прежнихъ боевъ. Здѣсь были собраны значительныя и притомъ совершенно свѣжія германскія силы.

Съ наступленіемъ ночи бой затихъ. Только на флангахъ все еще гремѣла канонада, да кипѣлъ горячій бой на окрайнѣ Гольдапа, чрезъ который мы дожны были отступая пройти. Передовые отряды русскихъ, уже подошедшіе къ нему, были встрѣчены сильнымъ ружейнымъ огнемъ засѣвшихъ въ домахъ мѣстныхъ жителей. По нѣкоторымъ даннымъ, среди нихъ были и переряженные въ штатское солдаты, успѣвшіе пробраться въ городъ и подготовить жителей къ сопротивленію. Въ то же время къ Гольдапу уже подходили съ юга и германскія войска.

Немедленно была подвезена наша легкая артиллерія, осыпавшая Гольдапъ убійственнымъ огнемъ. Городъ озарило заево зажженнаго нашими снарядами пожара. Подъ прикрытіемъ артиллеріи, русскіе пѣхотинцы ринулись въ городъ, гдѣ встретили на улицахъ настоящія баррикады изъ телѣгъ и мѣшковъ

съ землей. Онѣ были мигомъ разнесены, и на улицахъ разыгралось нѣсколько кровавыхъ стычекъ. На окнахъ домовъ и на оградахъ палисадовъ повисли трупы нѣмцевъ, стрѣлявшихъ по русскимъ и поплатившихся жизнью. Рядомъ съ ними валялись винтовки германскаго казеннаго образца.

Дальнѣйшій отходъ черезъ Гольдапъ совершился въ полномъ порядкѣ. За ночь мы успѣли не только занять великолѣпныя позиціи влѣво отъ Гольдапа, подготовивъ ихъ для дальнѣйшаго сопротивленія, но и убрать всѣхъ своихъ убитыхъ и раненыхъ...

Одинъ изъ раненыхъ, находившихся въ Гольдапѣ, разсказываетъ, между прочимъ, о звѣрской безцеремонности нѣмцевъ по отношению къ нашимъ санитарнымъ отрядамъ:

„Въ злополучные дни отступленія нашей арміи, нашъ госпиталь въ Гольдапѣ былъ застигнутъ врасплохъ. Нѣмцы сначала обстрѣляли его шрапнелью, а потомъ мы услыхали и ружейные выстрѣлы, послѣ которыхъ сейчасъ же стали собираться въ путь. Пришелъ одинъ раненый солдатикъ и сказалъ:

—    Спѣшите: непріятель близокъ!.. Наши отступаютъ!..

Сестры предложили сдѣлать ему перевязку, но солдатикъ отвѣтилъ:

—    Ну, что вамъ я?.. .Спѣшите, потомъ будетъ поздно!..

Перевязку ему все-таки сдѣлали и послѣ этого пошли, поднявъ надъ госпитальнымъ транспортомъ флагъ Краснаго Креста...

Нѣмцы насъ замѣтили и сразу засыпали транспортъ шрапнелью. Снаряды не долетали, но все-таки отступать было тяжело. Изъ 101 человѣка отступило всего 70, не доставало 31. Затерялись ли они или были убиты—при спѣшномъ отступленіи никто не замѣтилъ.

Когда проходили мимо одной фермы—въ транспортъ, не смотря на Красный Крестъ, былъ данъ залпъ изъ ружей. Стреляли „мирные“ жители...

При вступленіи нашемъ въ красивый стройный соснякъ— надъ лѣсомъ всплыло зарево пожара. Было такое впечатлѣніе, точно всходила луна. Пахло смолой и лѣсными травами. Было пріятно и въ то же время страшно. До слуха продолжалъ доноситься отдаленный грохотъ орудій.

Отъ Гольдапа до Вержболова 60 верстъ, и мы прошли это разстояніе довольно быстро. Хотѣли немного отдохнуть, но прискакалъ казакъ и сказалъ:

— Спѣшите! Нѣмецъ близко!..

Опять снялись и пошли безъ отдыха...

Изъ Волковышекъ въ Маріамполь отступали по проселкамъ, такъ какъ непріятель наощупь обстрѣливалъ шоссе, чтобы нанести ударъ отступающимъ транспортамъ

Съ большимъ трудомъ дошли мы до Маріамполя, оттуда въ Ковно, а изъ Ковны поѣхали уже въ Кошедары.

Транспортъ нашъ совершилъ приблизительно около двухсотъ верстъ втеченіе четырехъ сутокъ“...