Какъ не вяжутся эти нелѣпыя, распространяемыя нѣмцами небылицы, съ тѣмъ, что мы знаемъ о нашихъ солдатахъ, съ тѣмъ, что говорятъ о нихъ наши офицеры!

Называя ихъ варварами, дикими, нѣмцы въ то же время стараются умалить ихъ военную доблесть, что является самой безсовѣстной ложью, такъ какъ бои въ Восточной Пруссіи достаточно хорошо показали безпримѣрную отвагу нашихъ войскъ.

— Они всѣ сплошь герои!—говорятъ о нашихъ солдатахъ офицеры.—До войны мы совсѣмъ ихъ не знали. Это—истинные чудо-богатыри, не знающіе никакого страха! На каждомъ шагу они совершаютъ настоящіе геройскіе подвиги!..

Такіе отзывы приходилось слышать сплошь и рядомъ. Офицеры души не чаяли въ солдатахъ. Строгая военная дисциплина уживалась рядомъ съ настоящимъ товарищескимъ отношеніемъ офицеровъ къ нижнимъ чинамъ. Живой иллюстраціей этому можетъ служить слѣдующій разсказь одного прапорщика, буквально влюбленнаго въ нашихъ „сѣрыхъ героевъ“.

„Когда я впервые увидѣлъ ихъ—я съ любопьітствомъ началъ разсматривать этихъ людей, съ которыми мнѣ суждено будетъ жить и, быть можетъ, вмѣстѣ умереть, судьба которыхъ, въ значительной степени, будетъ въ моихъ рукахъ.

Они тоже, замѣтно было, разсматривали меня и неуловимо ничѣмъ не нарушая команды „смирно“, все-таки ухитрялись бесѣдовать въ строю между собою и дѣлиться впечатлѣніями о своемъ новомъ взводномъ.

И странное эти добродушныя лица съ широко раскрытыми глазами сразу показались мнѣ какими-то близкими, дорогими, родными. Впослѣдствіи это первое впечатлѣніе еще болѣе усилилось. Я участвовалъ и въ китайскомъ походѣ и въ японской войнѣ—и никогда мнѣ не приходилось видѣть такого отношенія со стороны солдатъ къ своимъ офицерамъ. Это отношеніе напоминало “преданія о Севастопольской оборонѣ, когда солдаты называли своего начальника „отцомъ“, а генералы солдатъ—своими „благо дѣтелями “.

Вообще солдатъ у насъ теперь такой, какого не было никогда раньше. Это—не сѣрое „пушечное мясо“ Наполеона, а разумныя, сознательныя единицы, способныя соображать, оріентироваться, проявлять иниціативу. Даже во внѣшнемъ складѣ ихъ замѣтна большая перемѣна: чувствуется, что они прошли школу, какой не могъ бы дать никакой „нѣмецкій учитель“.

Среди нихъ мое особенное вниманіе обратилъ на себя правофланговый съ широкимъ скуластымъ лицомъ, расплывшимся при видѣ меня въ радостную улыбку, словно онъ давно уже зналъ меня, былъ моимъ другомъ, и нивѣсть какъ обрадовался, встрѣтивъ меня. Это былъ татаринъ Ахметка, который, несмотря на то, что былъ неграмотнымъ, скоро началъ пользоваться у насъ во взводѣ большимъ авторитетомь, такъ какъ онъ былъ сравнительно недавно въ персидскомъ походѣ, и всѣ маленькія хитрости въ пути, чтобы избѣжать лишней усталости, и въ сраженіи, чтобы не тратить даромъ зарядовъ, были ему хорошо извѣстны. Даже мнѣ онъ часто подавалъ совѣты, которымъ невольно, благодаря ихъ благоразумію, приходилось слѣдовать, за которые я ему былъ очень благодаренъ. При этомъ онъ, успѣвъ уже отвыкнуть отъ дисциплины, часто по разсѣянности называлъ меня просто „барином“.

Ночью до нашего слуха донесся грохотъ колесъ, ржание лошадей, топотъ передвигающихся войскъ.

Я направился къ группѣ штабъ-офицеровъ, тоже встревоженныхъ этимъ шумомъ и соображавшихъ, что онъ можетъ означать; такъ какъ не было видно, чтобы непріягель переходили въ наступленіе, рѣшено было, что онъ снимается и отходить на заднія иозиціи.

Вернувшись къ своему взводу, я подѣлился этими соображеніями съ солдатами, съ нетерпѣніемъ ожидавшими моего возвращенія, выслушавъ меня, они успокоились, только на Ахметку мое сообщеніе не произвело успокаивающаго дѣйствія. Онъ нахмурилъ свои тонкія брови и озабоченно покачалъ головой:

— Нэтъ, баринъ, не туды,—суды идетъ!—замѣтилъ онъ.

И действительно, его тонкій слухъ не обманулъ его. На утро, съ первыми проблесками зари мы замѣтили, что нѣмцы не тронулись съ мѣста и что къ нимъ подошли большія подкрѣпленія съ артиллеріей. Прежде чѣмъ мы успѣли разобраться въ создавшемся положеніи, на насъ градомъ посыпались шрапнели.

Отступать было поздно. Дождавшись подъ убійственнымъ огнемъ подкрѣгіленія, ударившаго на враговъ съ фланга, мы бросились въ атаку.

Сплошною массою двинулись мы впередъ. Слышно было, что передовые ряды уже перешли въ рукопашную, что линія непріятеля стала поддаваться.

Скоро и мнѣ со взводомъ пришлось перейти на линію боя. Гдѣ-то вблизи меня раздался трескъ, что-то съ силою ударило меня въ ногу, и я лишился сознанія.

Пролежалъ я тамъ, вѣроятно, недолго. Когда очнулся—я увидѣлъ, что лежу далеко позади нашихъ войскъ; мнѣ виденъ былъ только ихъ тылъ въ разстояніи верстъ двухъ впереди; они напирали на противника подъ непрекращавшимся огнемъ нѣмецкой артиллеріи.

Нога мучительно ныла и горѣла, словно съ нея была содрана кожа. Губы запеклись отъ жара. Несмотря на невыносимо палящее солнце, въ тѣлѣ чувствовался ознобъ. Съ трудомъ поднялся я и почувствовалъ, что могу еще кое-какъ итти, но бѣжать, догнать своихъ былъ уже не въ силахъ.

Мимо меня на неосѣдланной лошади проскакалъ пѣхотный штабсъ-капитанъ. Онъ какимъ-то образомъ отсталъ и теперь, схвативъ первую попавшуюся лошадь, догонялъ свою часть. Налету онъ успѣлъ разспросить меня относительно того, гдѣ межетъ теперь находиться его часть и направился въ указанномъ мною направление Я слѣдилъ за нимъ, и видѣлъ, какъ ему приходилось гнать коня по полянѣ, подвергавшейся особенно усиленному обстрѣлу непріятельскими снарядами, какъ онъ вдругъ взмахнулъ обѣими руками, качнулся назадъ и сразу свалился лицомъ внизъ на землю съ лошади, которая пробѣжала еще немного и остановилась.

Я снова легъ. Въ это время вниманіе мое было обращено въ другую сторону. У насъ на правомъ флангѣ были слышны крики ликованія, и лѣвый флангъ непріятеля, видно было, обратился въ безпорядочное бѣгство. Тогда изъ маленькой деревушки, расположенной въ сторонѣ, выбѣжали нѣсколько человѣкъ нѣмцевъ съ офицеромъ во главѣ и пустились вдогонку за двоими.

Вдругъ въ двухъ ша-гахъ отъ меня раздался ружейный выстрѣлъ, потомъ другой, третій. Нѣмецкій офицеръ упалъ, будто споткнулся; упалъ и одинъ изъ солдатъ. Остальные скрылись въ небольшой рощицѣ, протянувшейся къ западу отъ деревушки.

Я оглянулся и увидѣлъ почти рядомъ съ собой высунувшуюся изъ лощинки голову Ахметки. Въ рукахъ у него была винтовка.

Я окликнулъ его, и онъ подползъ ближе. Оказалось, что у него осколкомъ снаряда вырванъ кусокъ мяса на ногѣ, и онъ также нѣкоторое время былъ въ безпамятствѣ. Придя въ себя, онъ, съ ловкостью опытнаго вояки, обрѣзалъ по колѣно штаны и кальсоны на раненой ногѣ и обрѣзками ихъ забинтовалъ самъ себѣ рану.

Больше раненыхъ вокругъ насъ не было. Были только убитые.

Устроивъ маленькій военный совѣтъ, мы признали, что ни онъ, ни я не можемъ итти за своими. Оставаться-же на полѣ не имѣло никакого смысла. И мы рѣшили собрать всѣ силы, чтобы пробраться въ деревушку, изъ которой только что вы-бѣжали подстрѣленные Ахметкой нѣмцы.

Подобравъ валявшуюся винтовку убитаго и опираясь на нее. какъ на посохъ. я пошелъ вмѣстѣ съ Ахметкой къ деревнѣ. Какъ нищіе-калѣки, тащились мы, прихрамывая, едва передвигая больныя ноги, изнемогая отъ жажды и жары,

Въ деревнѣ было пусто. Не зная, можно было угадать, что здѣсь побывали нѣмцы. Двери въ домах у были настежь, и ни въ одномъ изъ нихъ нельзя было найти ни соринки хлѣба. Нѣмцы обирали своихъ собственныхъ соотечественниковъ, чтобы нашимъ войскамъ ничего не досталось.

Въ самомъ концѣ деревни тонкій слухъ Ахметки уловилъ нѣчто похожее на стонъ. Направившись туда, откуда этотъ стонъ доносился, мы нашли старуху, сидѣвшую на заваленкѣ избы, съ руками на колѣняхъ и глазами обращенными къ небу, шептавшую блѣдными губами молитву, напоминавшую стонъ умирающаго.

Кое-какъ мы съ ней объяснились. Она разсказала намъ, что всѣ жители деревни разбѣжались при первомъ извѣстіи о нашемъ приближеніи, позабывъ о старухѣ, которая изъ страха притаилась гдѣ-то подъ овиномъ. Она двое сутокъ просидѣла тамъ безъ пищи и воды.

Накормить старуху было нечѣмъ: мы сами были голодны и умирали отъ жажды. Она указала намъ, куда слѣдуетъ итти и вызвалась даже проводить насъ до ближайшей линіи нашихъ войскъ.

Къ сожалѣнію, старуха оказалась еще слабѣе насъ, раненыхъ, и мы вынуждены были взять ее съ двухъ сторонъ подъ руки и такимъ образомъ двинулись въ путь.

Приблизительно, черезъ часъ мы увидѣли впереди себя группу казаковъ на коняхъ. Меня смутило только то, что на нихъ всѣхъ были бѣлые рейтузы, плотно облегавшіе ноги, какъ у кавалеристовъ. Ужъ не натолкнулись-ли мы на германскую кавалерію въ какой-то, еще невиданной мною, формѣ?



Я подѣлился своими опасеніями съ Ахметкой. Но онъ только засмѣялся въ отвѣтъ:

— Нэма рейтузы, штаны снималъ!—объяснилъ онъ.

И дѣйствительно, оказалось, что Ахметка былъ правъ. Наши казаки чувствовали себя здѣсь на войнѣ, какъ дома, въ собственномъ куренѣ и въ виду сильной жары поснимали съ себя все, кромѣ рубахъ, тужурокъ, винтовокъ и пикъ. Въ такомъ видѣ они нерѣдко бросались и въ атаку, наводя ужасъ на враговъ.

Настроеніе наше замѣтно измѣнилось, и Ахметка не переставалъ подшучивать надъ нашей дамой, безпрестанно вздрагивавшей при каждомъ звукѣ отдаленнаго залпа или свиста пролетавшихъ порой надъ нами ядеръ. Его веселость заразила и меня. И я тоже пошутилъ надъ нѣмкой-старушкой:

— Погибнемъ мы, бабушка, во цвѣтѣ лѣтъ!..

Это выраженіе Ахметка, слыхалъ, повидимому, въ первый разь, и оно ему очень понравилось. Онъ заливался смѣхомъ, повторяя:

— Пропалъ бабушка цвѣтѣ лѣтъ!..

При видѣ нашихъ смѣющихся лицъ старушка въ концѣ концовъ не выдержала и тоже залилась мелкимъ, чуть слышнымъ старческимъ смѣхомъ.

Представьте себѣ изумленіе казаковъ, когда они увидѣли передъ собой такую картину: по пыльной дорогѣ, обливаясь потомъ, идутъ, хромая, офицеръ и солдатъ и ведутъ подъ руки съ двухъ сторонъ старушку—и всѣ трое при этомъ неудержимо смѣются!..

Неудивительно, что казаки, окруживъ насъ, долго не могли притти въ себя отъ смѣха, прежде чѣмъ начали разспрашивать насъ, кто мы и откуда.

Ихъ полкъ, расположенный въ ближайшей деревнѣ, выступалъ въ походъ, командиръ былъ очень благодаренъ намъ за доставленныя ему свѣдѣнія о состояніи дороги, по которой ему приходилось итти.

Старушку мы оставили въ этой деревнѣ, гдѣ ее и насъ казаки великолѣнно накормили. Потомъ намъ достали гдѣ-то телѣгу, на которой мы съ Ахметкой и отправйлись въ ближайшій лазаретъ“...